О возрасте женщины говорить нетактично. Но в данном случае не упомянуть цифру не получится. Этот год для Анны Тихоновны Михалициной из села Александровка Сорокинского района юбилейный. В мае она отметила 100-летие.

Коммуна развалилась

— Гостей было немного, потому что карантин. Но родные собрались, из администрации района приходили поздравить. Стол накрыли, я вспоминала, что пережить довелось. За сто лет всякого навидалась. А тебе какую сказку рассказать? — спрашивает и, не дождавшись ответа, предлагает: — Давай начну по порядку, со своей юности. Так мне интересней будет. Про детство много не хочу говорить. Не было его у меня. Родилась и до 17 лет в Михайловке прожила. В деревне была только одна улица. С одной стороны жили украинцы, с другой — русские. Нет уже той деревни. Находилась она неподалёку, километров девять от нашей Александровки. Отец мой пожил недолго. Маме приходилось одной нас, троих детей, подымать. Я как старшая помогала во всём.

Спорить с такой собеседницей не решаюсь, да и ни к чему. Понимаю: её воспоминания — как увлекательная книга, с какой страницы ни откроешь, не оторвёшься, пока от корки до корки не дочитаешь.

— Знаешь, что такое коллективизация? Надо рассказывать? — от таких вопросов чувствовала себя, как школьница перед учителем. Неверно ответишь — не услышишь историю.

— Про коллективизацию только из учебников, книг художественных знаю. Но интересно узнать, как вы то время пережили. Личные эмоции важны.

— Тогда слушай, — соглашается. — Когда коллективизация началась, многие мужики поспешили разъехаться кто куда, потом и семьи забрали. Старики остались нажитое добро охранять. Скотину власти у селян забрали: лошадей согнали на одну усадьбу, коров (в том числе и нашу) — на другую. Мама моя — Евдокия Никаноровна — дояркой в коммуне работала. На троих детей ей разрешалось в день взять литр молока. Закончилась коллективизация враз. Однажды утром смотрю в окно — бежит народ с украинской стороны с палками. Открыли ворота — коровы да лошади ринулись к своим домам. Так и развалилась коммуна.

Всё для фронта

— Работать я начала с 1938 года. Мне как раз восемнадцать исполнилось. Тогда зимой из Ишима в Большое Сорокино переехала моя тётка Анастасия Никаноровна. Она была портнихой. В селе — в небольшой комнате в частном доме — открыла швейную мастерскую, начала принимать заказы. Помощница нужна была. Потому маме и предложила: "Авдотья, отдай-ка мне Анну, научу мастерству, хоть кусок хлеба у неё под старость будет". Я сразу согласилась. Нахлебалась колхозной жизни полной ложкой. Хотела какое-нибудь полезное ремесло выучить. Образования у меня, считай, нет. Откуда ему взяться, если школы в деревне не было. Когда молодого учителя прислали, для занятий дом выделили, всего два класса было — первый и второй. Чтобы на уроки сходить, брала куртку холщовую, шаль, валенки у мамы. Потом скорее домой спешила, одежду ей отдать.

Учиться швейному делу Анне Тихоновне было только в радость. С малых лет любила рукодельничать. Отбоя от клиентов у них с тётей не было. Мало того, о мастерицах из Большого Сорокино прослышал хозяин большой швейной мастерской из Викулово, уговорил их переехать. Три года поработали — и тут война…

— Нас, шестерых молодых девчонок-портних, сразу посадили работать в две смены. С восьми утра до пяти вечера трудились со всеми, час перерыв, потом с шести до двух ночи снова шили. Придёшь домой — есть не хочется от усталости. Падаешь на кровать, отключаешься. В шесть утра — подъём. Шили бельё — кальсоны и рубашки, гимнастёрки, брюки-галифе, а затем уже и ватники с шубами из овчины, — перечисляет. — Всё отправляли на фронт. И так всю войну. Такая моя сказка.

— Помните, как узнали, что война кончилась?

— Забудешь такое, — вздыхает. — Я в то время была в Ишиме, училась на курсах закройщиц. Новость моментально по всему городу разнеслась. Люди бежали на площадь, там обнимались, плакали… Столько было радости и столько было слёз! А потом началась мирная жизнь. Тяжёлая, очень тяжёлая. Ни обуться, ни одеться. Голод был. Как только выжили? — искренне удивляется. — Ещё и влюблялись, женились, детей рожали. Я в 1946 году замуж вышла, когда демобилизовался мой солдат Иван Макарович Михалицин.

Сыграли свадьбу, обзавелись небольшим хозяйством: куры и свиньи. Держать большое хозяйство было тяжело, так как мужа часто не было дома. Он работал водителем в Ишимской автоколонне № 1319.

Деньги на крышу

После смерти мужа Анна Тихоновна вернулась в Сорокинский район. Чтобы прокормить себя и дочь, приходилось много работать. Трудились круглый год, помогали поднимать колхозы. Весной на дровопиле, летом на сенокосе, осенью — на полях, убирая картофель и зерно.

— Был подоходный налог, а ещё займы — облигации. Нам говорили: ничего, девчонки, даёте государству взаймы, потом государство с вами рассчитается, — говорит, растягивая слова по слогам. — Мы в это верили. Не знали, сколько зарабатывали. Дожили до 1960 года. Месяц уже не помню. Приходит наш директор и сообщает: "Милые женщины, теперь будете работать на себя. Облигации отменили, подоходный налог тоже. Весь оклад — ваш". Конечно, воспряли духом.

— Месяц прошёл — принесли наши наряды, — продолжает. — Хорошо помню свою зарплату — 550 рублей. Подумала, как хорошо, в доме — крыша дырявая, этих денег хватит, чтобы покрыть. Пришли с дочкой домой, печь затопила, ужин приготовила. Радио (тогда только по нему новости и узнавали) почему-то было выключено. Легли спать. Утром — всё как обычно: печь истопила, завтрак, обед приготовила, на работу пришла. А там… сотрудницы о чём-то шепчутся — на душе всё перевернулось: что-то опять случилось. "Анна Тихоновна, по радио передали, что денежная реформа — 10 к 1". Стебанули нас тогда под корень. Вчера было 550 рублей зарплата — сегодня 55… Вот и покрыла крышу. Ещё лет пять копить пришлось. Хоть ночуй на работе, 30 рублей только получишь. На них надо и одеться, и обуться, и поесть, и дровишек заготовить. Хозяйства никакого тогда уже не держала: ни сил, ни времени на него не было. На заслуженный отдых вышла в 1975 году. Пенсию мне тогда назначили 61 рубль 17 копеек. Хорошая у меня сказка? Нравится? — снова спрашивает. — Тогда дальше расскажу. Дочь моя выросла, вышла замуж и с мужем уехала в Самарканд. Зять предложил и меня туда забрать. И вот я, как цыганка, поехала кочевать в Узбекистан. До 1994 года там прожила с семьёй дочери. Потом, после развала Советского Союза, все вместе вернулись на родную землю.

И по сей день Анна Тихоновна живет в Александровке в маленьком и уютном доме. Имеет государственные награды — медали "Ветеран Великой Отечественной войны" и "Ветеран труда", юбилейные.

— У меня часто спрашивают: бабушка, почему так долго живёшь? Есть секрет долголетия? Небось, тоже хочешь его знать? Всё равно скажу. Ничего секретного. Пешком ходить мне много довелось. Я всю жизнь в трудах и хлопотах, все время в движении, присесть было некогда. Вот и весь рецепт. Пользуйся.

Есть в рецепте ещё несколько ингредиентов: умение радоваться мелочам, чувство юмора. Положительный настрой помогает справляться со стрессами. О чём написано не одно исследование.

Любовь Киселёва, Тюменские известия

Фото: Дмитрий Ткачук